Ну же, родич по отцу,
Где твой смех?
Мне досталось, подлецу,
Больше всех.
Между нами говоря,
Жизнь права:
Я же вас учил не зря
Предавать?
Взвизгнут петли, хлопнет дверь -
Но, гляди,
Не жалей, что ты теперь
Победил!

***

Эта ночь безумной кажется и синей,
Лес угрозы шепчет – глухо, но понятно…
Слышишь, брат мой, я сегодня проклял сына,
А проклятие нельзя вернуть обратно.
И пуста знакомо пахнущая фляга,
Только это ничего еще не значит…
Слышишь, брат, забудь, что я сегодня плакал,
Потому что феаноринги – не плачут…
С силой дерну ворот вышитого платья.
Чаша горечи – да будет нынче наша!
Доливай мне, Намо! Выпьем за проклятья –
Чтобы все они сбывались с проклинавшим.

***

Кано, спой мне под вечер, спой.
Сын мой бродит в чужих краях.
Он умеет смотреть в упор,
Он умеет ударить в пах,
Он умеет идти вперед,
Он умеет вести войну,
И его уже не вернет
Исступленное: «Прокляну!»
Нет, его не вернут домой
Ни отчаянье, ни расчет…
Я прошу тебя, Кано, пой,
Кано, пой мне о нем еще…

***

А иногда мне снится берег тот…
Сады… листва… цветы и блеск росы…
И мне так просто руку подает
Мой сын, который мне уже не сын…
Но вот – ушел, прощенья не просил –
Ну и не надо! Свору и коня!
Он все равно охоту не любил,
Мой сын, который вовсе не в меня…

***

Уходящий, просто уходи
И не спотыкайся, уходя.
Все, что ожидает впереди,
Спрятано за струями дождя.
Уходящий, вот тебе порог -
Чтобы только раз перешагнуть.
Я ль тебя в сплетении дорог
Подойду высматривать к окну?
Каждый путь по-своему хорош
И одним концом ведет во тьму.
Не спрошу тебя, куда идешь.
Я не сторож сыну моему.

***

Нам, семерым, даже писем писать некому.
Нам перед боем прощаться - друг с другом только.
Вот, я помашу рукой своему зеркалу -
Нет у меня провожатых иного толка.
Нет, я не сплю на походном своем знамени,
Да и кольчугу снимаю довольно часто...
В общем, сгорели бы дымным уже пламенем
Все менестрели с воспетым военным счастьем!
Кровушки что-то не очень пока хочется...
Бряцая латами утром туманно-синим,
Я устрашаю скуку и одиночество.
И не хочу, чтобы ты меня видел, сын мой.

***

Сгущаются зимние тени и ветер свищет,
И кони ждут - в снегу уже по колено.
Вторую неделю ты прешь напролом и ищешь -
Тебя не смущают законы родной Вселенной.
А я изменился. Мне кажется, слишком нагло
Играть, как всегда, поперек нерушимых правил...
- Терпение, братец. Я верю, что здесь наш Аглон.
Потерянный, нет ли, он ждет нас - в любом составе.
 

***

Ноги вытянув ближе к огню,
Пододвинув вино, –
Удержаться и не помянуть –
Помянув все равно.
И на кованый тонкий светец
Узко щурясь сквозь мрак:
«Я не муж и уже не отец.
Я свободен. Вот так».
Утомлять, развалившись, глаза
Быстрой пляской огня
И не думать – затем, что нельзя! –
Как он там, без меня?

***

Вся история наша - только пепел и кровь,
Вся история наша - только горечь и злость.
Мы с тобой расписались на десятках томов,
Только жалобной книги среди них не нашлось.
Вся история наша - от беды до беды,
Ведь иная победа - это тоже беда.
И у нас остается свет фамильной звезды
И способность смеяться не "над чем", а "когда".
Да семейная гордость - подними и носи,
Как потертое знамя, как чужое лицо...
- А еще остается мой единственный сын.
И неважно, кого он называет отцом.

Почему их не двое, несхожих таких с лица?
Почему ты мне, Эру, не дашь одного отца,
А потом - одного врага?
Почему же ты взял и слепил их двоих вот так?
Ты же видишь, не может прочерчена быть черта
И ни им, и ни мной. Никак.
Почему их не двое, несхожих таких с лица?
Почему если рвать - обязательно до конца?
Ведь и этому есть предел?
Я отнюдь не умелец расхаживать по ножу,
Я куда-то сорвусь... И тебя, мой господь, спрошу:
Значит, этого ты хотел?

***

Мне только сегодня сказали, что он убит,
И я до сих пор не дышу – я боюсь поверить.
Я помню: за этим гонцом закрывались двери,
А я в них смотрел, не мигая: «Не может быть…»
Ему говорили, наверное, а он не внял…
Он ждал меня… звал меня… но не случилось чуда,
Ведь я же поклялся, что сыном ему не буду…
И тысячу раз: я не мог не уйти оттуда.
И тысячу раз:  атаринья, прости меня!..

***

Шепотки за спиной:
"Феанорова кровь!"
Над моею виной
Сквернословь, славословь...
Меж лопаток - копье
Ненавидящих глаз.
За прощеньем ее -
Или, может, на казнь?
Не понявшие - где ж! -
Ради этих колен,
Поднимая мятеж,
Набиваются в плен
И на жестком полу
У возлюбленных ног
Словно грудью - стрелу,
Принимают упрек.
Что мне в счете потерь?
Ах, огнем и мечом!..
Я не каюсь, не верь.
Никогда. И ни в чем.
Я здесь каждую пядь
Утопил бы в крови
Только ради тебя
И твоей нелюбви!
...Усмехнусь невзначай
И прищурюсь на свет.
Ты сказала - прощай?
Нет, до новых... побед!

***

 
Сразу на пару ступенек шагнет,
Спросит: "Ну как он? Работает? Точно?" -
И натолкнется на это ее:
"Что ты взамен, toroninke, захочешь?"
Мастер по найму. Спросить о цене -
Это традиция, а не обида.
Так что, глазами скользнув по стене,
Должен назначить - хотя бы для виду.
Медленно голову на бок клоня,
Скажет: "Зачем мне любая награда?
Глядя на камень, ты вспомнишь меня...
Вспомнишь - и этому будешь не рада".

***

Объяснял свою мысль,
Выворачивал душу,
Говоривших: "Уймись!" -
По привычке не слушал.
Мой соратник!.. Собрат!..
Мой двойник... Мой учитель!..
Не учел. Виноват.
Те, кто выжил, - простите.
Даже если не сон
Клещи, цепи и двери,
В то, что это был он, -
До сих пор не поверил

***

Кольца Власти ныне на покое,
На могилах древних - пятна моха.
По своим проехалась устоям
На прощанье старая эпоха.
Переврали хроники и были
Некогда могучего народа...
Заметает тонкой серой пылью
Имя на заброшенных воротах