Рэйдо

Ночь.  В небе светит луна.  Весь лагерь спит.  Мы несколько дней охотились практически без передышки: в этих местах и впрямь много волков.  Прочие охотничьи псы давно уже свалились без сил, но мне отдых не требуется.  Прежде я радовался этому , но теперь отсутствие усталости лишь подчёркивает мою непохожесть на других, и в груди что царапает как кошка когтистой лапой.  Один, совсем один.  Сильный, быстрый, неутомимый, и потому одинокий.  Все мои сородичи остались там, в Валиноре, а простые псы, хоть и милые ребята, но всё же их разум отличается от моего.  И при всём при этом у них кроме службы есть ещё любовь.  Они могут любить хозяина, могут найти себе пару.  Мне же некого любить.  Келегорм мой лучший друг, но нам обоим чего-то не хватает, чтобы чувствовать себя счастливыми.  Для него это - исполнение клятвы, а для меня?  Сам не могу понять.  В последнее время хозяин сильно изменился.  Он перестал хвалить и гладить меня, и вообще почти не смотрит в мою сторону.  В глазах его теперь так редко можно увидеть ласку, лишь стремление вперёд и вперёд, неизвестно куда.  Я тычусь носом в его ладонь, кладу лапу на запястье, верчусь вокруг себя, ловя собственный хвост, но он ничего не замечает.  Только бормочет сквозь зубы проклятия.  Порой я ненавижу его за эти глаза, за равнодушие ко мне, за то, что это равнодушие больно стискивает горло, и хочется задрать голову к небу и завыть в голос, словно ненавистный волк.  Хотя боевому псу не пристало плакать.  И ненавидеть хозяина тоже нельзя: ведь нас связывает гораздо большее, чем клятва - нить, которая возникает от привязанности друг к другу.  Псы не дают клятв и обещаний, они просто идут туда, куда велит идти зов сердца.  Я неслышно подхожу к спящему Келегорму, укладываюсь рядом.  Спи, хозяин.  Что бы ни случилось, какие бы испытания не пришлось ещё пройти, мы пройдём их вместе.  Но прошу, будь со мной поласковее. Так мало прошу...