Он, наконец, явился в дом, Где она сто лет мечтала о нем, Куда он сам сто лет спешил Ведь она так решила, и он решил.   Клянусь, что это  любовь  была, Посмотри, - ведь это ее дела. Но знаешь, хоть Бога,хотьчерта к себе призови, Разве можно понять что-нибудь в любви?                                                                Б.Окуджава

Официальная часть праздника закончилась, но гости и не думали расходиться. Напротив, самое веселье только начиналось. Встретившиеся после столетий разлуки родственики, друзья и просто знакомые, которых судьба разбросала по разным концам Эндорэ, радостно навёрстывали упущенное.

Келебримбору очень хотелось сбежать. Например, к себе в кузницу, как сделал Хилиндил. Или надраться с гномами. Дрора уволокли в самом начале, а Нарви ещё держится, вон он, за крайним столом. Так нет. Хозяин должен развлекать гостей до тех пор, пока не разойдутся последние. И вести себя соответственно высокому положению лорда и внука Феанора…

Какого балрога он придумал это празднество!

С такими печальными мыслями Келебримбор бродил по залу, изображая великосветскую улыбку. К счастью, большинство гостей были заняты друг другом, и ему не пришлось поддерживать беседу. А Галадриэль ушла. Не то чтобы Келебримбор винил её за это, но если бы она осталась, ему было бы хоть немного легче. А так… Тоска, да и только.

Бессмысленно слоняясь среди гостей, Келебримбор внезапно заметил девушку, укрывшуюся за увитой виноградной лозой колонной. Она выглядела растерянно, даже слегка испуганно, и держала бокал так, словно пыталась заслониться им от толпы. Самая обыкновенная девушка, очень просто одетая, ничем не привлекающая внимания. Возможно, она из нандор, явившихся вместе с Лисом.

В другой раз Келебримбор прошёл бы мимо, не заметив её. Но сейчас ему неожиданно стало теплее при мысли, что не только его тяготит шумное веселье этого вечера.

Эринэйд уже жалела, что попросилась в свиту Галадриэль. Её родители жили в Кветлориэне задолго до того, как пришли нолдоры. Лесные эльфы охотно приняли братьев с запада  и за прошедшие века они почти слились в один народ. Те, кто пришли с Келеборном и Галадриэль, многому научили нандоров, но не менее охотно перенимали их обычаи. Поэтому в Лориэне не было излишней роскоши.

А Эринэйд и вовсе была «дикой» даже с точки зрения сородичей. Она любила бродить по лесу и ловко пряталась, если не хотела, чтобы её заметили. За это друзья называли её Лесной Тенью. И всё же ей были интересны нолдоры, особенно Галадриэль. С тех пор, как в лесу появились первые мэллорны, Эринейд готова была следовать за ней, и учиться всему, чему только возможно.

Из-за этого она и захотела побывать в Эрегионе. Любой в Лориэне знал, что эрегионские мастера воссоздали многое из древних творений нолдоров в память о своей родине. И ходили слухи, что лорд Гвайт-и-мирдайн неравнодушен к их леди. Всё это разжигало любопытство Эринэйд.

Но сейчас ей было очень неуютно. Пышность и роскошь дворца ослепили её, и Эринэйд очень хотелось спрятаться. В толпе она отстала от друзей, и теперь не знала, что делать. Она, ни разу не заблудившаяся в родном лесу, потеряла ориентировку в этом разукрашенном зале. Кто-то, заметив её растерянность, вручил ей бокал вина, и снова исчез, прежде чем Эринэйд успела спросить, где выход. Смирившись, она нашла затенённый уголок за колонной и пряталась там, рассматривая зал. Надо просто подождать, а потом, когда все будут расходиться, она найдёт своих.

Келебримбор сразу принял решение. Девушка явно нуждалась в помощи, то есть в ком-нибудь, кто подскажет дорогу к ближайшей двери. А у него появится подходящий повод улизнуть. Единственная проблема, о которой Келебримбор вспомнил слишком поздно, заключалась в том, что поглощенный своей мастерской и мечтами о Галадриэль, он разучился разговаривать с красивыми девушками.

Эринэйд встревожилась, увидев, что к ней направляется сам лорд, но быстро справилась с собой и изящно склонила голову, восполняя недостаток придворного опыта врождённой грациозностью.

- Приветствую вас, прекрасная леди, - Келебримбор поклонился, надеясь, что выглядит не слишком глупо, и попытался сообразить, что бы ещё сказать.

Эринэйд поняла причину его неуверенности и поспешила помочь.

- Приветствую вас, лорд Келебримбор. Ваш дворец удивителен. Здесь так красиво, в Лориэне я не видела ничего подобного. Меня даже немного утомило всё это великолепие.

- Позвольте показать вам наш парк. Конечно, он не сравнится с Прекрасным Золотым лесом, и всё же… Там так легко дышится, особенно в самом начале вечера, когда зажигаются первые звёзды.

- Пойдёмте, мой лорд, - улыбнулась Эринэйд, уже без всякого смущения протягивая ему руку. Нравы лесных эльфов были проще, и сейчас она начала понимать, что Келебримбор не так уж отличается от них.

- Просто Келебримбор. Сегодня меня столько раз назвали лордом, что уши вянут. Но я не знаю вашего имени, прекрасная незнакомка.

- Эринэйд.

А потом они бродили по парку болтали и смеялись, как дети, сбежавшие со скучных уроков. Эринэйд было легко и весело. Келебримбор оказался совсем не таким важным и мудрым, каким она представляла хозяина всего этого великолепия. . А Келебримбор обнаружил, что с ней очень просто, и не надо мучительно стараться соответствовать своему высокому положению. Но он невольно сравнивал её с Галадриэль. 

                                    *   *   * 

Келебримбор не спеша ехал по лесу. Встреча с Галадриэль настроила его на мечтательный лад, покидать сень золотых листьев не хотелось. Задумавшись, он ничего не замечал вокруг, благо местные стражи границ знали своё дело, и до самых гор можно было не заботиться о безопасности. Поэтому град листьев, орехов и мелких сучьев, обрушившийся на него сверху, оказался для Келебримбора полной неожиданностью.

Он машинально закрыл голову руками, и едва удержался на коне, когда тот испуганно отпрянул в кусты.

Странное явление прекратилось так же внезапно, как началось.

- Ой, извини, я не заметила тебя, - засмеялся где-то на дереве неожиданно знакомый голос.

Эльфийка легко спрыгнула на землю, окончательно перепугав коня, не привыкшего к таким неожиданностям. Келебримбор наконец сообразил, что это она сидела на дереве, стряхивая с веток поспевшие орехи.

- Alayo, heru Telperinqare, - весело сказала Эринэйд, исчерпав этим большую часть своих познаний квенья.

- Привет! Только не это, - засмеялся Келебримбор. – Хоть ты прекрати звать меня лордом!

Стыдно признаться, но со дня бала он почти не вспоминал о ней. Даже совсем не вспоминал. Проект новых дорог и работа на Элессаром для Галадриэль не оставляли свободного времени.

И теперь он украдкой рассматривал Эринэйд, словно в первый раз. Сейчас в ней точно не было ничего величественного. Светло-русые волосы собраны в узел на затылке, в них застряли веточки и запорошила древесная труха. Подол платья поднят и завязан узлом, чтобы не мешал лезть на дерево, руки исцарапанные и грязные. Она была какой-то… обыкновенной, но внезапно Келебримбор обрадовался этой встрече.

- Наверное, я тебе помешал. И просто обязан искупить свою вину.

Эринэйд серьёзно кивнула и сняла с ветки корзину, которую мог не заметить только ушедший в себя Келебримбор. А потом они ползали в траве, собирая в эту корзинку крупные спелые орехи, и порой сталкиваясь лбами, одновременно потянувшись за особенно красивым.

А когда корзина наполнилась, Келебримбор вызвался проводить Эринэйд до дома. Правда, слово «дом» в его лориэнском значении всегда удивляло нолдора. Ведь здесь ничего не строили, и «домом» даже для большой семьи служило огромное дерево с несколькими дэлонями.

Эринэйд ехала на его коне, держа корзину с орехами. Келебримбор шёл рядом, на всякий случай придерживая его за гриву. Они молчали, оживление совместной работы прошло, сменившись непонятной скованностью.

Келебримбор снова углублялся в свои грёзы, когда обратил внимание на деревянный браслет, охватывавший тонкую руку Эринэйд. Простое кольцо дерева без резьбы, украшенное только естественным узором линий. В Келебримборе тут же проснулся мастер.

- Красиво, - с удивлением сказал он, коснувшись идеально отполированной поверхности. В отличие от любого металла, дерево оказалось тёплым, словно живым. – Странно, ни резьбы, ни украшений, и всё равно красиво.

- Я сама сделала, - гордо отозвалась Эринэйд. – Вы, нолдоры, странные. Пытаетесь как можно сильнее изменить материал, добавить всякие узоры, завитушки. А деревья Йаванна создала красивыми и внутри и снаружи, надо только выпустить эту красоту, сделать её видимой. Поэтому я люблю работать с деревом. Но, наверное, хорошо, что нолдорам это не интересно. Вы и так постоянно рубите деревья на дрова для горнов, а тогда извели бы оставшиеся на безделушки.

В её голосе не прозвучало ни малейшего укора, но Келебримбору стало стыдно. Ведь правда извели бы не задумываясь, как никто не думает, не жалко ли горам расставаться с самоцветами и металлами.

- Смотри, я уже дома! – воскликнула Эринэйд, указывая на особенно внушительный мэллорн, на котором виднелся едва ли не десяток платформ и шатров. Келебримбор уже знал, что на нём живут не только Эринэйд с родителями и младшим братом, но ещё осиротевшая племянница её матери и старшая сестра с семьёй.

Эльфийка соскользнула с коня, ухитрившись не уронить ни одного ореха из переполненной корзинки, и поставила её на землю.

- Спасибо, мой лорд, - улыбнулась она, - Я просто не могу не отблагодарить тебя. Вот.

Она сняла и протянула ему тот самый деревянный браслет.

- Я не могу…

- Ничего, бери, я ещё сделаю. А ты покажи своим, вам будет полезно вспомнить, что красивое не всегда сложно. До встречи.

Эринэйд лукаво улыбнулась и потащила свою корзину к дереву, от которого ей навстречу бежали девушка и мальчик, удивлённо косившиеся на Келебримбора.

Он вздохнул и повернул коня к Эред-Ветрин. Давно пора возвращаться, пока Гвайт-и-Мирдайн не соскучились по своему лорду. Но торопиться Келебримбор не стал. Он ехал шагом, задумчиво вертя в руке деревянный браслет.

Нолдорам полезно вспомнить, что прекрасное не всегда сложно…

                                      *   *    * 

Морион был встревожен. Лорд частенько уходил в себя, но на этот раз период витания в облаках затянулся. Больше того, Келебримбор стал гораздо реже бывать в мастерской, да и там ничего толкового не делал. Поэтому сейчас Морион шёл к нему, полный решимости узнать, в чём дело.

Лорд сидел за столом в своём кабинете. Судя по листу пергамента и баночке туши, он собирался рисовать очередной эскиз. Но пергамент оставался чистым, а Келебримбор задумчиво грыз кисть.

- Что с тобой случилось? – прямо спросил Морион.

- Ничего. Это с тобой что-то случилось. Я тебя три дня не видел.

- Ты не замечал. – Морион вздохнул. – Новые великие планы? Что будем строить?

- Строить? – удивился Келебримбор. – Я этого не говорил.

- Лорд! Что происходит! – обычно невозмутимый Морион начал терять терпение. – Ты на себя не похож.

- Правда?

 Морион застонал.

 Келебримбор долго рассматривал его, а может не его, а узор на двери, и внезапно спросил:

- Слушай, как ты думаешь, можно любить двоих одновременно?

Морион открыл рот. Спохватился, закрыл. Какой-нибудь год назад он уверенно ответил бы нет. Но сейчас… В последние дни, беспокоясь за лорда, он реже думал об Элериан. Келебримбор задел больную тему, непонятно только зачем.

- Наверное…

- Я всю жизнь любил Галадриэль. Ещё с Амана, с тех пор, как впервые увидел. Она примирила меня с необходимостью покинуть дом, последовать за отцом и видеть, что творит с ним Клятва. Она… В общем, ты сам знаешь. А теперь… Кажется, я полюбил другую… Не знаю. Мне кажется, я предаю этим Артанис, а я не чувствую, что она менее важна для меня…

- Так это отлично! – Морион пытался скрыть удивление. – Тебе давно пора остепениться. Кто она?

- Эринэйд. Она из нандоров Лориэна.

- Вот и прекрасно. Я уверен, Галадриэль будет рада, если у вас всё получится.

(А уж как будет рад Келеборн! Но этого Морион разумеется не сказал)

- А что об этом думает твоя избранница?

- Пока не знаю, - мрачно сказал Келебримбор. – Я её видел только два раза. Может, она уже помолвлена. Или не захочет делить меня с тенью Галадриэль. И я не уверен, что мне стоит заводить семью.

- Мой лорд, - в голос Морион звучал очень хитро, но Келебримбор этого не заметил. – Ты знаешь, что ради тебя я готов на всё.

- Угу.

- В том числе я готов пинками гнать тебя через горы навстречу твоему счастью, если ты сам не прикажешь немедленно подать коня!

- А это идея, - к удивлению Мориона у лорда сразу загорелись глаза. – Но тогда седлай коня себе, по такому случаю придётся составить мне компанию, один я не решусь… И придумай, какой подарок ей привезти. Ты у нас счастливый новобрачный, так что должен знать лучше всех.

Морион отвернулся, чтобы друг не заметил боль, промелькнувшую в его глазах. Если бы у них с Элериан всё было так просто. Ну да ничего. Главное, лорд, горящий жаждой действия гораздо лучше, чем тихо страдающий.

                                      *   *    *

- Что ты делаешь на этот раз?

- Это ты Иллис? – увлёчённая работой Эринэйд не  сразу заметила двоюродную сестру. – Это будет брошь.

Она держала в руках восьмиконечную звезду. Лучи звезды были неровными, слегка извилистыми, следуя естественному рисунку дерева. Звезда была почти готова, оставалось только отполировать поверхность до идеальной гладкости.

- Мне нравится, - похвалила Иллис. – Но это последний штрих.

- Последний штрих?

- Да. Звезда – символ Первого дома нолдоров. Если связать это с твоим грустно-мечтательным настроением в последние дни… И припомнить того нолдо, который провожал тебя не так давно… Ты влюбилась, сестрёнка. Скоро позовёшь на свадьбу?

- Вряд ли будет свадьба, - Эринэйд сразу поникла. – Зачем я ему, я ведь только лесная эльфийка, а он…

- Кто он? Я сгораю от любопытства. – Иллис толкнула сестру локтем, пытаясь хоть немного расшевелить.

- Келебримбор, владыка Эрегиона, - решилась Эринэйд.

- Ну и здорово. О лорде Келебримборе говорят много хорошего. А ты красавица, мастерица, и готовишь лучше нас с Ринвэ. Из вас получится отлична пара. Представляешь – будешь жить в прекрасном дворце, а мы приезжать к тебе в гости.

- Всё равно я его недостойна. И потом, говорят, Келебримбор любит владычицу Галадриэль…

- Ну и что! – вмешался их младший брат Фарион, незаметно подкравшийся к сёстрам. – Я тоже люблю леди Галадриэль. И ещё половина Лориэна. И нолдоры наверняка тоже, если не дураки. Папа говорит, это нормально, потому что она Прекраснейшая. Только надо любить её Возвышенно.

Иллис и Эринэйд захихикали. Братишка совсем недавно достиг того возраста, когда начинают интересоваться девушками, но уже считал себя великим знатоком в сердечных делах.

- А если этот… Келебримбор решит, что ты его недостойна, я … - Фарион гордо не обратил внимания на их смешки, - Я его… в речку!

Теперь сёстры уже хохотали во весь голос.

- Я думаю, Келебримбора не стоит трогать, он пока не выразил своего мнения… - медовым голоском проговорила Иллис. – А вот Эринэйд слишком плохо думает о себе. Предлагаю… В речку её!

И она бросилась на сестру. Фарион, всегда готовый поучаствовать в свалке, присоединился, и они вдвоём потащили хохочущую, вырывающуюся Эринэйд к реке. Хотя осень уже вступала в свои права, было ещё тепло, и погода отлично подходила для купания.

Плохое настроение растаяло в воздухе. А на траве осталась незаконченная восьмиконечная звезда.