Ольгерд опустился на камень и окинул взглядом расстилавшееся перед ним ночное море. Тихо вздыхали волны, встречаясь с прибрежными камнями, лунный свет причудливо играл на подвижной поверхности воды. Ольгерд был менестрелем, и приходил сюда каждый раз, когда чувствовал, что внутри бьётся, просится на волю музыка. Он никогда не сочинял песен – они рождались сами, властно требовали внимания и оставалось только выпустить их на волю, поделиться с миром радостью творения. В такие минуты Ольгерд особенно понимал эльфов.

Эльфы… Менестрель осторожно погладил струны лютни. Его предки много поколений жили на побережье, и его музыка была музыкой моря. Но эльфы лучше понимали и магию вод и магию звуков. Жаль, что они навсегда покинули эти берега.

Ольгерд вспоминал, как мальчишкой слушал рассказы прадеда, дряхлого полуслепого старика, отметившего столетие ещё до рождения правнука. Когда прадед был юношей, он видел эльфов и даже бывал в Митлонде, тогда прекрасном населённом городе. Сейчас там только развалины, где поёт ветер. Туда редко ходят люди.

Люди, эльфы… Те, кто живёт у моря, знает его красоту и коварство, не могут не понимать друг друга. Поэтому издавна дружили фалатримы Серебристых гаваней и обитатели прибрежных деревень. Любовь к морю связывала их почти как кровные узы.

И эта лютня – менестрель снова ласково коснулся инструмента – была эльфийской. Какой-то эльф, уплывая на запад, подарил её другу-смертному, и с тех пор менестрели бережно передавали её от учителя ученику. Ольгерд был четвёртым, кто владел ею.

Да, жаль что эльдар ушли, и только ветер владеет печальными руинами их поселений. Но они исчезли не бесследно. Ольгерду досталось человеческое имя, но больше половины его друзей носят эльфийские. Учёные и менестрели учат древние языки и хранят легенды о прошлом. Пусть людям не дана эльфийская память – они тоже помнят, хотя и по-другому. Что-то будет утрачено, что-то искажено, но главное сохранится.

…Негромко напевало море, в волнах играло отражение луны, и менестрель запел вместе с ними, вплетая голос и звуки лютни в музыку моря:

Как жаль – уплыли эльфы прочь,

Уплыли навсегда,

А нам осталась только ночь

И зрячая звезда.

Уплыли эльфы на закат

В неведомую даль,

И лишь развалины хранят

Их древнюю печаль.

Как жаль, что разные мечты

У нас, и разный путь,

И книги времени листы

Назад не повернуть.

И только грустный менестрель

О них поёт порой…

Но в знак надежды Гил-Эстель

Горит над головой.

Ольгерд остановился, повторил про себя только что сложенную песню. Он ничего не сочинял, его баллады всегда рождались сами, временами удивляя самого творца.

Вроде бы, всё соответствовало его размышлениям. Но почему – Гил-Эстель? Менестрель поднял голову отыскивая самую яркую звезду. Сейчас не многие помнили её название и знали, что оно означает. Большинство говорили Элен-Эльдар – звезда эльфов.

Сами эльфы верили, что это корабль Эарендила, в венце которого сияет Сильмарил. Он плывёт по небу, возвещая победу над тьмой и даруя надежду всем живущим. И ещё эльфы считали, что когда-нибудь мир будет разрушен и создан вновь. И в том, новом мире всем найдётся место. Так может, это знак надежды на новую встречу детей Эру?

Почему бы и нет… Менестрель улыбнулся своим мыслям и встал, стряхивая песок с плаща. Скоро рассвет, и пора было возвращаться домой.